| |||
|
| Сказка вместо предыстории |
|
Маленький городок притулился на берегу Рейна. Большая еврейская община тесно сбилась с одной его стороны под покровительством местных властей и..иронично-завистливыми взглядами местных жителей.
Карнавал Пурим начинался здесь каждый год с ночи вечера Пурим после застолья и шёл до самого утра, а потом ещё целый день, но потише. Добродушие немцев заходило так далеко, что некоторые присоединялись к празднику, кое-кто – даже в масках. Ради добрососедских отношений никто из общины не возражал. Да и не было повода: всё всегда заканчивалось мирно, за исключением мелких недоразумений, хотя обе стороны по обычаю бывали пьянее Лота. В этот раз по требованию властей Пурим должен пройти за городом. Что-то не так потекло в столице, в сторону евреев потянуло холодком, но местные власти решили не усердствовать: почтение к власти – одно, а портить давние хорошие отношение не следует. Но из города праздник перенесли на Беличьи Поляны, где сразу же начинается лес, место нечистое и опасное. Здесь шедим имеют больше власти над людьми, здесь в людей могут вселиться нечистые духи, напасть чудовища и призраки.Однако, не отменять же праздник! Накануне праздника раввины и уважаемые люди обошли всех, кого в общине знали как «Знающих Имена». Просили их защитить общину, приглядывать за людом, волкодавами лечь между волками и стадом. Местные гуляки недолго кручинились, ведь пьяному всё едино, где напиваться. Кроме того ходили слухи, что приедут пуримшпилеры из Майнца и Вормса, так что будет весело, как никогда. Прослышав про гостей, в захолустье потянулись рейнские контрабандисты, воры и картёжники, частью - иудеи. |
| Вводная |
|
Ночь была холодной и сырой, но изнутри грела небрежно сваленная куча горячей и сытной еды, размытая жаркими ручьями вина. Казалось, освещённые кострами лесные поляны с праздничными шатрами уменьшились в размере, а лес вокруг стал гуще и непрогляднее. Дым от костров тёплым, едким туманом застилал поляны, в нём плавали толстые, закутанные в сто одёжек фигуры и невнятные, грубо и будто наспех сделанные личины. С этими личинами люди стали похожими на ожившие вещи или на их вышедшие погулять души.
Это был пик веселья, когда люди ещё не устали и не упились, а скованность начала праздника уже давно исчезла. Снег на полянах подтаял и стал тёмной жижей, запахи пригоревшего мяса и такого же печева плясали между кострами, вызывая тупую головную боль. Уже прошло шествие «свиты Ахашвероша» с несущими «золотые» носилки «рабами», «звездочётами», пророком Хабакбуком (бутылкой) и Равом Шакрой (пьяницей), подозрительно напоминавшим словечками и ухватками здешнего раввина. Едкий как дым хохот пьяной и отпустившей внутреннюю узду толпы уже окатил и первые «выступления», люди увлеклись и перестали замечать толчею. Приезжий актёр, игравший Пикла-Селёдку, во всю выламывался возле большого костра на пару с нахальным «Мордехаем» из местных, издевался над местными богатеями. Эльазару казалось, что от этого веселья нечем дышать во всех Мирах, нечем дышать его душе. Ему было холодно, больше изнутри, чем снаружи и всё казалось, что вот-вот в толпе мелькнёт тёмный, высокий силуэт демона-шеда. Он не хотел их видеть сегодня даже больше, чем обычно. С самого начала праздника ему вспоминалось детство. Как его отец, продавец амулетов Ицхак, входит в особую пустую комнату с выражением лица, которое нельзя передать словами, и закрывает дверь, к которой никому кроме него нельзя притрагиваться. Серый день словно становится ещё темнее. Мать застывает где-то в углу, дети играют вяло и нарочито. Вдруг из комнаты раздаётся женский голос. Мать быстро одевает его, сестру и брата и спешно уводит из дома. Гулять, какой бы ветер и дождь не были снаружи. С детства они знали: к отцу пришла его вторая жена, демонесса-шеда и надо дать им возможность уединиться с удобствами. Как однажды в яркий летний день отец спокойно рассказывает им троим, детям, как пятнадцать лет назад он, уже тогда известный заклинатель, не смог справиться с шедом, которого вызвал для создания очередного амулета, и решил, что пришла ему жуткая смерть. Но тот убивать его не стал, а поставил условие: взять его дочь в жёны. И с тех пор к нему приходит шеда, красивая, как ни одна женщина и страшная, как ни один зверь. Дела его с тех пор пошли ещё лучше, ибо она своей силой и силой своего высокородного отца помогает ему управляться с демонами. Но давит его с тех пор постоянно камешек страха. Он, Эльазар, тогда ещё спросил, как зовут шеду, на что отец ответил, что он, возможно, узнает её имя, когда станет взрослым, потому что нравится Госпоже больше других его детей. Как во время одного ужина, поссорившись с матерью, пьяный отец обмолвился, что у них уже несколько лет есть два брата, рождённые «той», и как всё застыло в доме после этих слов. А потом, когда отец умер и его хоронили, был матовый день, солнце словно разбилось и разлилось по всему небу, а они молча стояли в толпе за могильной оградой и ждали, давая «другой», невидимой обычным людям семье возможность попрощаться с умершим. Заходить вместе с ними было опасно, сказал раввин, чтобы не возбуждать их ревность. Раввин стоял ближе всех, напряжённо вслушиваясь, потом громко приказал «детям Адама и Хавы» заходить. На сорок первый день после смерти отца он сидел дома один, и тут пришла ОНА. «Мачеха», нечеловечески красивая и неимоверно страшная, темнолицая госпожа. Она взяла его под своё покровительство, пообещала помощь. Эта помощь была ему нужна, ведь он стал продавцом амулетов, как отец. Если же совсем честно, он просто побоялся отказаться. Вскоре появились и «братья». Родные брат и сестра, словно в наказание, вскоре его оставили: брат стал торговцем и укатил за моря, а сестра, оставшаяся старой девой и всю душу вложившая в его детей, довольно быстро заболела и умерла. Он стал жить, кичась и боясь, властвуя и пресмыкаясь – знаменитый колдун, наследник своего отца, пьяный от силы, пьяный от страха. Хотя и в подмётки старику не годился. Но помощь трёх шедов делала своё дело. |
| Возможные роли |
|
Список ролей скоро будет добавлен.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА: Я считаю верхом безвкусицы вводить в игру шедов как реальных персонажей. Да я и не советовал бы играть подобные вещи, особенно ночью и на природе. Будет гораздо убедительнее и…страшнее, если шеды останутся за кадром, на грани игры воображения, и будут фигурировать только в рассказах. |
| Напишите мне |
